“У нас є підстави говорити, що Росія хоче напасти на Україну найближчими тижнями, найближчими днями. Вони нападуть на Київ… Але Росія може обрати дипломатію: ще не пізно провести деескалацію і повернутися за стіл переговорів”, – сказав Байден фатальні, вбивчі слова про можливий початок відкритої стадії Четвертої світової війни. І це було логічним апофеозом тієї інформаційної кампанії, яку впродовж останніх тижнів та місяців вели американські та британські ЗМІ та політики. Мовляв, ми віримо, що Росія може, хоче і готується напасти на Україну: ось карти ймовірних бойових дій, ось фотографії переміщення військ, ось переговори, ось реальні плани кремлівського “бункера”…
Далі текст мовою оригіналу.
Перегляньте також:
- Різанина на Тернопільщині: чоловік у реанімації
- Путін шкодує про початок війни проти України, – Лукашенко
Подобная информационная прозрачность, когда завтрашний сценарий немедленно становится вчерашним — оглашается любая известная, даже самая фантастическая, развединформация, стала уникальной инновацией гибридной войны и, несомненно, отсрочила, изменила или уменьшила гипотетические кремлевские планы по вторжению в Украину.
Да, 16 февраля ничего не произошло. Следующая реперная дата, о которой много говорилось как о времени возможного вторжения, — 20 февраля, закрытие Зимних Олимпийских игр. Есть еще несколько символических дней: 20 февраля — восьмая годовщина начала “крымской” операции; 23 февраля, 8 марта, 18 марта, 1 мая, 9 мая, 22 июня…
“А Россия на войну не явилась! Ха-ха-ха”, — звучит в российском интернете.
“16 февраля. В Киеве пасмурно, ветер слегка северо-восточный, вероятность вторжения Путина 10–35%, ощущается как 95–146%. Гы-гы-гы”.
“А когда война? 16 февраля? Плохо! Получается, у Валиевой 15-го числа короткая программа, 16-го — война, 17-го — произвольная программа. Может, перенести войну? Давайте отменять не будем, но перенесем лет на 700. Дождемся, пока на нас нападут марсиане, и тогда объединимся с марсианами и нападем на страны НАТО”, — в резонанс с пропагандистами острит известный телекомик.
“Как вы пережили вторжение России на Украину 16 февраля?” — ехидно спрашивает у Путина на пресс-конференции талантливый паркетный журналист-царедворец.
“А не могли бы американские телеканалы огласить полный график российских вторжений на весь 2022 год, чтобы можно было планировать отпуск?” — задается вопросом женщина-легенда российской дипломатии. Вот ведь как смешно! А еще смешнее — десятки военных карт со стрелками возможного российского вторжения. Ну а эвакуация посольств некоторых западных стран из Киева во Львов — вообще обсмеяться!
Российский сегмент интернета переполнен шутками, приколами, демотиваторами, фотожабами, видео, “мемасиками” о несостоявшемся (пока) вторжении российских вооруженных сил на территорию Украины, российские телеведущие захлебываются от смеха — вот ведь какие забавные люди эти украинцы! Придумали себе такую глупость — что мы на них нападем! Мы же их любим! И вообще: мы — один народ. Ну кроме тех, которые бендеровцы-фашисты-нацисты.
В украинском сегменте интернета почему-то не так смешно…
“Да чего же вы нас боитесь, глупые! Мы с вами воевать не собираемся, хоть вы нас и предали — отказались от братства и общего прошлого! Мы вынуждены отбиваться от америкосов и натовцев!” — таков общий меседж простых россиян простым украинцам, рассыпающийся на миллионы фраз в мессенджерах и соцсетях.
Ситуация напряженного ожидания войны последних месяцев стала уникальным (увы — не первым) тестом, рентгеном, спектральным анализом, “моментом истины” — но не для украинского, а именно для российского общества. Украинское проявило стоическую солидарность, готовность бороться и умирать; массового бегства из страны не замечено — за исключением пары десятков депутатов Верховной Рады (кстати, пророссийских).
Ожидание войны стало рентгеном именно для российского общества: насколько оно живо или уже умерло? В какой мере обладает эмпатией, сочувствием, сопереживанием, солидарностью — по отношению к самому себе, и к другим тоже — например, к “братскому украинскому народу”? Насколько оно состоялось именно как “общество” (пусть даже как “негражданское” или как “глубинный народ”)? Или это крепостное население, лишенное минимальной субъектности, достоинства, способности мыслить и различать Добро и Зло? Есть у него “хребет” или сломан?
Да, антивоенный протест в России имел место: несколько писем против войны с Украиной — от оппозиции и интеллигенции: от интеллигентной оппозиции и оппозиционной интеллигенции. Да, против войны высказалось несколько военных экспертов — отставных генералов и полковников: мол, военная операция в Украине станет не крымским “парадом” образца 2014 года, а потоком “груза 200” — как во время советско-афганской войны.
Массовых оппозиционных акций — даже по образцу и в масштабах 2014–2015 годов — не наблюдалось — то ли из-за вирусных ограничений, то ли из-за того, что среди оппозиции “иных (Немцов) уж нет, а те (Навальный и штабы, Каспаров, Ходорковский) — далече”. То ли тема войны с Украиной почти никого в России не волнует! Ведь это всё происходит где-то там — вдали от “похорошевшей” Москвы и Санкт-Петербурга, в стороне от Новосибирска и Сочи, в тысячах километров от Владивостока и Хабаровска!
Российское общество продемонстрировало полную покорность Судьбе и верность политике власти: примут в Кремле решение воевать — значит, так надо. Примут решение только попугать и не воевать с Украиной — еще лучше. Некоторые считают причиной такой апатии россиян эффективность пропаганды, другие — тяжкую историческую наследственность — крепостное право, опыт советского тоталитаризма. Согласно декабрьскому 2021 года опросу “Левада-Центра*”, более половины россиян не верят в возможность войны между Украиной и Россией (53% ответило “маловероятно” и “исключено”), при этом инициатором обострения 50% считает США и страны НАТО, 16% — Украину, 3% — “ЛДНР” и лишь 4% — саму Россию.
Но, наверное, православная церковь — она ведь точно против войны? Логично, чтобы в ситуации предчувствия войны священники молились бы о мире, епископы — организовывали крестные ходы, патриарх — клеймил бы позором тех, кто допускает самою мысль о военном походе на “мать городов” и “колыбель православной веры”! Для РПЦ, кстати, создалась уникальная ситуация — заявить о миролюбии, пацифизме, “едином народе” — особенно если вспомнить, как Московская патриархия боролась за Украину как свою “каноническую территорию” и против создания Православной церкви Украины! Вместо этого — молчание. И отдельные священники, называющие в проповедях захватническую войну “священной”. Ну и единичные примеры протеста православных мирян против войны с Украиной.
И вот между 16 и 20 февраля разворачивается цепь событий, похожая на грандиозный “Глайвиц” — целенаправленное создание “casus belli” — основание для вторжения на территорию Украины.
А именно:
(1) интонация российских требований о выполнении Минских соглашений и невступлении Украины в НАТО становится то ли патетической и бескомпромиссной, то ли шантажистской и истеричной (ответ МИД РФ американскому послу Дж. Салливану; отказ Москвы предоставить Киеву “детальные разъяснения по военной деятельности” вблизи украинских границ — в соответствии с Венским документом ОБСЕ 2011 года о мерах укрепления доверия и безопасности);
(2) усиление откровенно искусственного информационного тренда о том, что Украина собирается напасть на “ЛДНР” (все ключевые украинские политики заверили, что возврат Донецка и Луганска будет происходить исключительно политико-дипломатическим путем — без применения военных методов);
(3) экстренная эвакуация людей (преимущественно — детей, женщин, стариков) из Донецка, Луганска и иных городов “ЛДНР” (объявленный ориентировочный объем — 700 тыс. человек);
(4) загадочные теракты (обстрел Станицы Луганской, взрыв автомобиля в центре Донецка и т.д.);
(5) экстренные обращения “глав” “ДНР” и “ЛНР” Дениса Пушилина и Леонида Пасечника с призывом к эвакуации гражданского населения и мобилизации мужчин были записаны 16 февраля (что подтверждается метаданными видеороликов);
(6) внезапное появление информации о найденных массовых захоронениях в “ЛДНР”, повышение уровня дегуманизации Украины и украинцев в российском информационном пространстве (тема о “бендеровцах-фашистах-нацистах” и др.);
(7) на 22 февраля назначены одновременно и заседание Госдумы ФС РФ, и внеочередное заседание Совета Федерации (при том, что 517-е заседание состоялось 11 февраля, а 518-е планировалось на 2 марта; именно в компетенцию СФ входит вопрос о возможности использования ВС РФ за пределами территории РФ — согласно ст. 102 Конституции РФ);
(8) Путин и Лукашенко на совместной пресс-конференции не объявили об окончании российско-белорусских военных учений и возвращении российских военных подразделений в РФ;
(9) президент РФ издал указ № 67 “О призыве граждан РФ, пребывающих в запасе, на военные сборы в 2022 году;
(10) участие президента РФ в пусках баллистических и крылатых ракет 19 февраля;
(11) усиление репрессивной политики по отношению к оппозиции и околооппозиционным кругам в России.
Но самый важный вопрос остается без ответа: “casus belli” создается для реального вторжения в Украину или всё-таки для максимального, невиданного ранее нагнетания ужаса и страха, что позволит решить хотя бы часть требований из кремлевского ультиматума (гарантии невступления Украины и Грузии в НАТО, сокращение Альянса, превращение России в один из полюсов новой системы международной безопасности, создание механизмов управляемости Украиной из Кремля и т.д.).
В общем, смех по поводу российского невторжения 16 февраля быстро превратился в нервы и слезы. С перспективой дальнейшего превращения — в кровь и могилы.
Неужели чьи-то личные этнографические фантазии и исторические обиды могут стоить так дорого?
